Ни-че-го.

Все мои сейчас со мной в Дракон-Коньячном. И теперь нам открыта вся Вселенная, которую я вот-вот начну прощупывать на предмет всяких интересностей. Конечно, Российская Империя планировалась как точка сбыта, ну так ведь препятствий этому нет.

Просто появляться здесь мне теперь не нужно, верно? Пускай Ивашкины занимаются, они ребята надёжные и к тому же охочие до денег.

Ах, ну да…

Ещё один момент.

Звучит смешно, но мы с Елизаветой Романовной ещё не окончили школу. До получения аттестатов об окончании среднего образования нам нужно было учиться ещё два месяца. Хотя… ну как сказать «учиться»? Просто появляться.

А может и нет…

— Больничный, — сказал я высокой тётеньке-терапевту в белом халате. — Очень нужен больничный до конца весны.

— Так, — доктор оторвалась от бумаг на столе и подняла на меня взгляд. — Вы почему вдвоём припёрлись?

— А нам обоим плохо, — сказал я.

— Кхе-кхе, — поддержала меня Шиза.

Дело было в районной детской поликлинике. Да… я уже познал тело географички, закрыл рифт, устроил смену власти в княжеском роде, взял на попечительство угнетённую расу лесных негров и выкупил гектар с небольшим земли под постройку предприятия, но до сих пор был прикреплён к детской поликлинике.

Храм не скорби, но подросткового стыда. Некоторые пациенты этого заведения уже обращались с ЗППП, но до сих пор были вынуждены лечиться в заведении, стены которого разрисованы гуашью: солнышки, цветочки и герои мультфильмов.

А ещё каждому больному при посещении врача здесь предлагался целый ассортимент игрушек на выбор. Шиза с порога схватила плюшевого крокодила, а я присел на стул. Стул был мне явно не по размеру, и колени упирались чуть ли не в подбородок, однако другого не было.

— Так, — нахмурилась доктор. — Вы издеваетесь, что ли?

— Нет-нет! Никаких издёвок! Лиза, давай сюда дары.

— Секунду, — сестра порылась в рюкзачке. — Конфеты, коньяк и-и-и-и… открытка. Всё вам.

В открытке, само собой, деньги. Приличная сумма. А коньяк, само собой, обычный. Вручать педиатру «чёрную метку» в виде Выручая — это уже что-то за гранью добра и зла.

— Так… ну-у-у-у, — протянула врач, заглянув внутрь открытки. — Прямо до начала лета?

— Ага, — в один голос согласились мы.

— Ну тогда-а-а-а… пневмония. Пойдёт?

— Пойдёт.

Короче говоря, с этим уладили. Первое время после возвращения матери прошло в ленивом бездействии. Могу немного приврать, но когда меня отпустили все нервяки, я залпом проспал целые сутки.

Ну а когда проснулся, мои дни теперь выглядели примерно так — по утру планёрка с Ивашкиными, а потом свободное время аж до отбоя. Мама пока что держалась с нами на расстоянии вытянутой руки, — или это мы с ней так держались? — и ни на секунду не расставалась с Романом Романовичем.

В наш мир они возвращались только чтобы сходить в душ и поспать, и предпочитали тусоваться в Дракон-Коньячном. Погода там радовала. Природа тоже. Так что почему бы и нет?

Вот только какого-то основательного разговора между нами так до сих не случилось, и это немножечко напрягало.

Мать оказалась… странной.

Провидица, одним словом. Видно было, что человек вечно витает где-то в своём собственном мире. В случае Ольги Кольцовой-Апраксиной, в мире вероятностей. Честно говоря, я и не ожидал особо, что она окажется… понятной.

Из-за собственных магических рун, она жила в нескольких временных промежутках, каждый из которых представал ей в десятках, — а может быть и сотнях? — альтернативных вариантов развития событий. И всё это — внимание! — одновременно!

Колоссальный объём информации, за которым она обязана была постоянно следить. Обязана, потому что не могла иначе. Так что уверен, что большую часть времени она отвлекалась от действительности и действительно была «не здесь».

Лютая профдеформация, короче говоря. Или испорченная Кольцовым жизнь.

Так что мы, — дети Апраксиных, — лишний раз к ней не лезли и предоставили для мамы столько времени на адаптацию, сколько ей было нужно.

Так что вот…

Четыре дня я не делал практически ничего. Шиза с Костей шастали по Москве и смотрели всякое, Соня корпела над артефактами, а Лёху я вообще почти не видел. Брательник всё время пропадал со своими жёнами.

Худел, бедняга, прямо на глазах.

Вечно усталый и вечно в поисках водички; бледный, потерянный и осунувшийся. Под глазами у Лёхи появились мешки, но сами глаза при этом блестели от счастья.

— Три, Яр, — иногда невпопад говорил он. — Три, — а потом снова исчезал.

Признаться, я совсем потерялся в днях и датах. А потому вечерний разговор с моей драгоценной сестрицей Елизаветой Романовной стал для меня эдаким откровением. Меня будто холодной водой окатили.

— Здарова, — Шиза зашла издалека. — Какие планы-то?

— М-м-м… да ты вроде и так всё знаешь. Строим склад, строим деревню, растим драконов и получаем от жизни удовольствие.

Последнее мне удавалось особенно хорошо. Сегодня на ужин я добыл бараньи люляшки с мангала, — не поленился ради такого дела смотаться в Геленджик, — объелся, и до прихода Шизы молча пялился на огонь. Задумчивый, но вообще не грустный.

— Да я не об этом, — сказала Елизавета Романовна и присела рядом. — Ты праздновать-то собираешься?

— Слушай, — я сперва не врубился. — Мы и так почти каждый чих празднуем. Так и спиться недолго. Тем более я не думаю, что мама будет, а набухиваться за её освобождение как-то… ну… так себе…

— Погоди, — Шиза нахмурилась. — Ты о чём вообще?

— А ты о чём?

— У нас завтра днюха, дурень. Забыл, что ли?

— Ох ё-ё-ё…

И впрямь! Вот ведь чёрт, совсем из головы вылетело!

— Так, — я хлопнул в ладоши и встал с бревна. — А у тебя, как я понимаю, уже есть какие-то предложения?

— Ну… Есть парочка, — сказала Елизавета Романовна. — Хы-хы…

Портальщику Яру снова восемнадцать. Вы просто поверьте, а поймёте потом.

Ни разу не пожалел о том, что отдал организацию праздника Шизе. Поначалу сомневался; думал, что она вытворит что-то странное и эксцентричное, однако ошибся. Этот её девиз «попробовать всё на свете» в итоге вылился в нечто прекрасное и удивительное.

Серьёзно!

Лучшего совершеннолетия и желать невозможно!

Праздновали всемером, Апраксиными, в узком семейном кругу. Ну и Ходоров затесался, конечно же, куда теперь без него? Он нам всем уже давно стал как брат, а кое-кому и того ближе… не суть.

Наверное, наши одноклассники и дворовые друзья ожидали, что мы будем проставляться и отмечать восемнадцать вместе с ними, но увы. С момента осознания себя, события нашей жизни несколько форсировались. И «отвал компании» произошёл не в 25–30, как у всех нормальных людей, а прямо сейчас.

Может, я бы даже взгрустнул украдкой, если бы не знал наверняка, что этого невозможно избежать, а так… на кой они мне все сдались? Самые близкие рядом и хорошо.

Итак!

Форма одежды — спортивная.

Начало — с самого утра.

Аж на трёх такси мы спозаранку выехали в сторону Пироговского водохранилища. Елизавета Романовна нашла там базу отдыха с кучей, — прямо вот кучей! — вариантов досуга. И клянусь, так качественно я не отдыхал с прошлой жизни.

Заселились, остограмились и вперёд.

Первая остановка — пейнтбольное поле. Нам провели краткий инструктаж и выделили экипировку. Ну а поскольку мы с Елизаветой Романовной были настроены кутить и прожигать бабки, то в нашем распоряжении оказалось всё мыслимое оружие.

Всё, что было.

Давай сюда, ага.

В итоге у каждого из нас помимо стандартных пейнтбольных маркеров, был при себе пистолет, комплект гранат и дымовых шашек, а также специальный ножик. Если имитировать удар и утопить лезвие в ручке, то он тут же брызгался краской и помечал «убитого».

Чудо техники, не иначе.

Признаться, я сомневался, что Соня согласится играть. И уж тем более я не мог себе представить, что согласится играть мама, однако… зарубились все. У матери сегодня вообще случилось какое-то прояснение, и она вела себя, как абсолютно обычный человек.